Сервисы

Бубырь архитектор. Бубырь Алексей Фёдорович

Петербург – самый страшный, зовущий и молодящийся из всех европейских городов.
(А.А. Блок)

Главное – построить – от фундамента до кровли.
(А.Ф. Бубырь)

В своём очерке я объединила трёх замечательных людей, представителей новой России, отечественной культуры рубежа ХIХ-ХХ вв., которые по жизни так или иначе соприкасались друг с другом. Крупнейшего поэта ХХ века А.А. Блока (1880-1921) и выдающегося мастера архитектуры северного модерна , «поборника нового стиля» (Л.А. Ильин) А.Ф. Бубыря (1876-1919) связывает великий учёный-энциклопедист XIX столетия Д.И. Менделеев (1834-1907), человек разносторонних интересов, который к тому же был незаурядным критиком и ценителем художественных произведений; живо интересовался он и архитектурой. С годами глубже и полнее раскрывается всё величие неповторимой личности Д.И. Менделеева. Многие его мысли, идеи и замечания оказались чрезвычайно своевременными в наши дни.

На первый взгляд, сопоставление трёх личностей воспринимается произвольным, странным, даже неправомочным. Они кажутся не сочетаемыми, как бы рождёнными разными творческими стихиями: «очарованный», «дальний» и «странный» поэт и весь здешний, земной зодчий, человек практического ума и гениальный учёный. При всём различии их темпераментов, самой природы творчества в них было общим главное – благородство души, высокое чувство гражданского долга, любовь к России и тревога за неё.

Архитектору, уроженцу Украины, ставшему истинным петербуржцем, были близки песни «русского Орфея» с пронзительным чувством Родины, петербуржца в полном и точном смысле этого слова, так как в городе на Неве Блок родился, прожил всю жизнь и умер; здесь протекла вся его литературная деятельность. Историческая миссия поэта заключалась в том, чтобы привести культуру прошлого в соприкосновение со своим временем; он явился связующим звеном между литературой XIX и начала ХХ веков…

Мы поговорим о том, как перекрестились судьбы людей, оставивших свой след в истории, их имена оказались тесно связанными в истории и Петербурга, и страны. Все они трудились на её благо.

Блоку и Менделееву суждено было породниться: дочь Дмитрия Ивановича Любовь, похожая на него по характеру, решительная и увлекающаяся, в 1903 г. вышла замуж за А. Блока.

Два имени многократно и по-разному сопоставлялись как в трудах о жизни служителя науки, так и в литературоведческих эссе, посвящённых поэту. Привожу отрывок из дневниковой записи Блока от 26 июля 1902 г.: «Студент (фамилию забыл) помешался на Дмитрии Ивановиче, мне это понятно. Может быть, я сделал бы то же, если бы ещё раньше не помешался на его дочери». А вот строки из письма Блока Л.Д. Менделеевой от 15.05.1903 г.: «Твой папа вот какой: он давно всё знает, что бывает на свете. Во всё проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает. При нём вовсе не страшно, но всегда неспокойно, это от того, что он всё и про всё знает, без рассказов, без намёков, даже не видя и не слыша…»

А.А. Блок рос в семье выдающегося учёного, профессора-ботаника, ректора Петербургского университета А.Н. Бекетова в ректорском доме на Университетской набережной, 9. Интересно, что среди рассказов, путевых набросков А.Н. Бекетова сохранился набросок повести о городе будущего, где нарисована картина обновлённого мира.

Д.И. Менделеев играл большую роль в бекетовской семье. Менделеев и Бекетов вскоре после освобождения крестьян купили в Клинском уезде Московской губернии два имения по соседству: менделеевское Боблово лежало в семи верстах от Шахматова.

Л.Д. Менделеева так же, как и Блок, родилась в ректорском доме. Малышами они встречались на прогулках с нянями.

Впервые Блок приехал в Боблово верхом на своём белом коне. Александр и Люба сразу произвели друг на друга впечатление. Это было в 1898 г., когда девушке было шестнадцать лет, а юноше семнадцать. Впоследствии они принимали активное участие в любительских спектаклях домашнего театра в Боблове и Шахматове, где находились дачи Менделеевых и Бекетовых, где звучали стихи и музыка. Блок был исполнителем главных мужских ролей, в частности, роли Гамлета. Юный поэт обожал театр и мечтал быть «артистом Императорского театра».
Люба была первым ребёнком Менделеева от второй жены – А.И. Поповой. Всего у учёного было шестеро детей: двое от первого брака и четверо от второго – Любовь, Иван, близнецы Василий и Мария. Из них только у одной Любы была артистическая жилка, несомненное актёрское дарование. Уже после смерти отца в сезон 1907-1908 гг. она играла в труппе В.Э. Мейерхольда в театре В.Ф. Комиссаржевской (под сценической фамилией Басаргина). Она интересовалась балетом; давала уроки актёрского мастерства таким известным впоследствии балеринам, как Г.Н. Кириллова и Н.М. Дудинская…

Встречи же А. Блока с Д.И. Менделеевым были эпизодическими. «Блоковедами» не раз обсуждался вопрос о влиянии личности и идей Д.И. Менделеева на молодого поэта. Знаменитый учёный глубоко и тонко чувствовал музыку, очень увлекался ею, любил живопись, художественную литературу, особенно поэзию (А.С. Пушкин был одним из самых любимых поэтов и у Менделеева, и у Блока), сам в молодости пробовал писать стихи…

Александр Александрович видел в Дмитрии Ивановиче могучую творческую личность, равную которой можно было найти только среди титанов Возрождения; воплощение гения России. Поэт (как и архитектор Бубырь) благоговел перед всезнанием учёного, его мощным интеллектом. Позднее личность Менделеева отразилась в образе Зодчего (!) в блоковской лирической драме «Король на площади».

Периодическая система элементов знаменовала для поэта торжество космоса над хаосом, научное достижение гармонии и музыки природы. Идеи Д.И. Менделеева и А.Н. Бекетова о развитии науки и производительных сил России отозвались в ряде стихотворений Блока. Поэт не раз отмечал, что Д.И. Менделеев – это «воплощение глубокого Ума и тонкого Восприятия всей действительности». По воспоминаниям сына Менделеева, Дмитрий Иванович с нежностью относился к Блоку, понимал его дар.

«Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию», – восклицал Блок. Менделеев, который истинно жаждал расцвета России и предлагавший конкретные пути для его осуществления, отнюдь не разделял идей о каких-либо «революционных преобразованиях».

Совпадали увлечения учёного и поэта в часы отдыха. Дмитрий Иванович Менделеев любил клеить (коллекции фотографий, гравюр с цветных картин, футляры для альбомов и брошюр, коробки и т.д.). По воспоминаниям К.И. Чуковского, А.А. Блок также «любил каждую вещь обвернуть бумажечкой, перевязать верёвочкой, страшно ему нравились футлярчики, коробочки…»

Близкие отношения связывали и архитектора А.Ф. Бубыря с Д.И. Менделеевым и его семьёй. Великий учёный, сам пробовавший силы в искусстве, привлёк нескольких архитекторов к проектированию комплекса зданий Палаты мер и весов на Забалканском проспекте (ныне – Московский пр., 19). В их числе были А.И. фон Гоген, С.С. Козлов и другие.

Корпус Палаты мер и весов, Московский пр., 19 (источник opeterburge.ru)

Алексей Фёдорович Бубырь, человек большой одарённости и работоспособности, высокой культуры, в раннюю пору своей деятельности был репетитором у дочерей Менделеева. В него, по словам сына зодчего, инженера ЛенЗНИИЭП Петра Алексеевича Бубыря, «влюбилась Люба Менделеева, но, слава Богу, он не пленился сумасбродной особой. А хорошие отношения с самим Менделеевым сохранились, и учёный был приглашён на свадьбу бати с мамой – Юлией Андреевной Дидерихс. Он был однолюбом, брак оказался счастливым. А Блок так и маялся со своей Любой».

А. Ф. Бубырь

В январе 1907 г. Д.И. Менделеева не стало. В его похоронах приняло участие более 10 тысяч человек, в том числе и А.А. Блок, и А.Ф. Бубырь. Перед гробом несли большую таблицу «Периодической системы элементов»...

Через пять лет после смерти Менделеева А.Ф. Бубырём были проведены крупные работы на территории Главной палаты мер и весов на Забалканском (Московском) проспекте, 19, в 1913–1914 гг. (её управляющим с 1893 по 1907 г., то есть до своей кончины, был Д.И. Менделеев, живший с семьёй в квартире на втором этаже облицованного красным камнем административного здания). Скромного облика, с рустованными фасадами корпус № 1 (1879 год постройки) находится на внутренней территории комплекса, Бубырь надстроил его третьим этажом и возвёл на нём обсерваторию строгого силуэта. Здесь – в главном здании комплекса – ныне размещаются отделы Научно-исследовательского института метрологии им. Д.И. Менделеева, преобразованного из Палаты мер и весов в 1930-е гг.
В те же годы Алексей Фёдорович построил за корпусом № 1 трёхэтажный корпус № 2 – строгое здание с двумя ризалитами и рустованным первым этажом, - вписав его в общий ансамбль построек Палаты. Здание отличают пропорции и формы, традиционные для петербургского классического зодчества. В облике корпуса нет характерных элементов, присущих творчеству архитектора. Его сравнительно нейтральный вид связан, прежде всего, с характером более ранних зданий. Дом в привычных для Бубыря формах северного модерна был бы здесь не вполне уместен, к тому же это вряд ли соответствовало бы вкусам Менделеева. Поэтому работы, выполненные здесь Бубырём, – это своеобразная дань памяти глубоко уважаемому человеку…

А.Ф. Бубырь был автором многих гражданских и промышленных зданий в Петербурге, Ревеле (Таллине) и Сочи, а также ряда конкурсных проектов и практически ровесником А. Блока (на четыре года старше). Бубырь был представителем русского модерна, а Блок – человеком эпохи модерна, не любившим этот стиль в быту и архитектуре. Его в основном окружала обстановка классического вида; модернистов Блок называл «творцами завитков из пустоты», при этом очень любил М.А. Врубеля, ярчайшего представителя отечественного модернизма. Кстати, ранние стихи Блока так же сумеречны, томительны и недосказанны, как эпоха «национального романтизма», вместе с которой он пришёл в русскую литературу.

Блоковские места в городе на Неве – при этих словах вспоминается Петроградская сторона, Университетская набережная и набережная Фонтанки, район Московского проспекта у Технологического института. Они – словно круги центробежных волн. Круги расширяются, уходят всё дальше от центра.

В архитектурной летописи нашего города период рубежа XIX и ХХ столетий – может, и не самая яркая страница. Более скромные по своим художественным качествам, чем представительные ансамбли центральных проспектов и площадей, ценителем которых всю жизнь был А.А. Блок, - сооружения рубежа веков, среди которых преобладают жилые дома, продолжают служить новым поколениям. Они прочно вошли в рядовую застройку знакомых нам улиц и вместе с признанными памятниками зодчества придают Петербургу неповторимое своеобразие…

У А.А. Блока новый, модернизирующийся Петербург так же, как у многих писателей и поэтов того времени, вызывал противоречивые чувства, одновременно был близок и враждебен. Поэт выразил впечатления современников: «Люди стали жить иной жизнью, странной и чуждой человечеству…»

Для Александра Александровича Петербург был «пузатым пауком-городом», городом с «серокаменным телом», то есть и реальным, и полуфантастическим. В стихах Блока отсутствуют конкретные архитектурные детали, а есть личный образ города в движении. Блок чувствовал одиночество человека в каменных лабиринтах улиц и переулков.

«Прогулки по Петербургской стороне, старыми местами, где бесконечный уют, всё маленькое от снега, и тишина такая, что и жизнь бы скончать», – записал А. Блок в своём дневнике 28.10.1912 г.

Петроградская (Петербургская) сторона в то время (начало ХХ в.) усиленно перестраивалась. После того как постоянный Троицкий мост связал её с центром города, она стала превращаться в один из самых фешенебельных новых районов Петербурга, в «маленький Париж».

В начале 1900-х гг. в этом районе широко развернулось многоэтажное домостроительство; улицы бывшей окраины служили территорией многочисленных творческих экспериментов. Ежегодно сооружалось до 250 каменных громад, ультрасовременных, по тогдашним меркам, что составляло половину всех городских построек. Тут работали лучшие архитекторы столицы того времени, поэтому район превратился в настоящую выставку достижений зодчества. Каждый из архитекторов стремился создать нечто значительное и в то же время гармонично уживающееся с соседними постройками. В связи с этим и строительство нашего времени на Петроградской стороне гораздо органичнее вписывается в здешнюю историческую среду, чем в других районах Петербурга.

Правда, лоск Петроградской стороны касался и в начале ХХ в., и теперь в основном парадных магистралей – многие уголки продолжали хранить милую сердцу патриархальность, что подтверждается приведённой выше характеристикой А. Блока…

В сентябре 1906 г. супруги Блоки сняли квартиру невдалеке от Гренадерских казарм, на Лахтинской улице, 3 (прожили они здесь до мая 1907 г.).

Лахтинская ул., 3 (источник facebook.com/kravthotel)

С той поры этот район сильно изменился. Канули в прошлое деревянные домики. И лишь два здания остались такими же, что и в годы детства Блока, да и жизнь в них шла прежняя. Это Введенская гимназия в конце Большого проспекта (дом 37), где поэт когда-то учился, и пожарная часть в его начале.

На центральных проспектах появились дома в стиле модерн и новомодного неоклассицизма, с асимметричным расположением окон и входных дверей, со стенами, украшенными каменными совами и девами с распущенными волосами, с тяжёлыми колонами и могучими порталами. «Заграница» – так называл Блок участки Петербургской стороны, похожие, по его мнению, на новые буржуазные кварталы европейских столиц.

И дом, и квартира на Лахтинской выбирались с расчётом. Это было новое, только что построенное здание (архитектор Н.И. Иванов, 1906 год постройки), стоявшее чуть в стороне от шумного Большого проспекта. Квартира находилась в боковом флигеле во дворе, на пятом этаже. Флигель сырой, этаж высокий, комнаты небольшие – квартира сдавалась по дешёвой цене. Квартира имела номер 44. Это число радовало Блока: цифру 4 поэт считал счастливой, «своей».

Блоку, «склонявшемуся к социализму», этот дом – типичное многоквартирное обиталище петербуржцев среднего достатка – пришёлся по душе. Поэт называл свою квартиру «сырой, но дешёвой и весёлой».

Окна выходили в узкий каменный колодец двора. На дне его – сырые штабеля дров и бродячие кошки; по стенам узкие окна. Про этот двор Блок написал: «Одна мне осталась надежда: смотреться в колодезь двора…» Об этом городском колодце Блок написал цикл стихотворений, вошедших затем в разделы «Мещанское житьё» (сборник «Земля в снегу», 1907) и «Город». В стихах звучит исповедь бедных обитателей дешёвых квартир, сохранены городские напевы.

На Лахтинской, 3 поэт создал лирические драмы «Король на площади» (вторая редакция), «Незнакомка»; здесь родились цикл стихов «Снежная маска», замысел пьесы «Песня Судьбы», в которой герой-интеллигент постигает «строительные начала» жизни. Город в пьесе неоднозначен, в нём улавливаются петербургские черты. Автор иронически повествует о звероподобных машинах на всемирной промышленной выставке, как о созданиях бездушной цивилизации, кажущихся толпе идолами.

Во время проживания на Лахтинской вышел второй сборник стихов Блока «Нечаянная радость». 30 декабря 1906 г. блоковская пьеса «Балаганчик» была поставлена в театре В.Ф. Комиссаржевской.
В квартире на Лахтинской, самой «открытой» из всех квартир поэта, в апреле 1907 г. художник К.А. Сомов написал портрет Блока (графитные и цветные карандаши, гуашь), заказанный журналом «Золотое руно».

У Блоков здесь часто бывали гости, которые засиживались до четырёх часов утра, проводя время в оживлённых беседах о новом искусстве. Устраивались вечера, на которых поэт читал свои произведения перед приглашёнными, причём Блок сознательно избегал актёрского чтения…

В ноябре 1910 г. Блок с женой поселились на Малой Монетной, в доме 9, в верхнем этаже только что построенного дома (архитектор П.В. Резвый, 1910 год постройки), в четырёхкомнатной квартире № 27 «с удобствами». С балкона открывался вид на хорошо знакомый Каменноостровский проспект.

К бекетовской мебели, которую Блоки возили с квартиры на квартиру, а также к нескладной конторке красного дерева, за которой работал Д.И. Менделеев (она стояла в кабинете Блока), добавился огромный портрет учёного… В обстановке квартиры не было, по воспоминаниям поэта, троюродного брата Блока Сергея Соловьёва, «никакого style modern, ничего изысканного». Блоки не придерживались привычек «буржуазно-интеллигентского» быта.

Живя на Петроградской стороне, Блок часто гулял по каменному лабиринту улиц и переулков. Не признавая модерн, поэт любил известный в городе цирк с одноимённым названием. Деревянное здание цирка, построенное в 1908 г. в том же стиле, стояло недалеко от павильонов Народного дома (Блок часто посещал сад около него), на углу Каменноостровского и Кронверкского проспектов. За два года до смерти Блока, в 1919 г., здание «Модерна» пострадало от пожара и было разобрано на дрова…

Как говорилось выше, на Петербургской (Петроградской) стороне в начале ХХ в. стал неузнаваем Большой проспект.

Второй герой моего очерка А.Ф. Бубырь в 1912-1914 гг. построил здесь дом 104 для гражданского инженера Р.А. Дидерихса, своего коллеги и родственника. Сложность задачи для Бубыря заключалась в том, что ему приходилось вписываться в застройку, где преобладали формы неоклассицизма. Шестиэтажный, с мансардным этажом дом № 104 имеет «римские» черты, пышный карниз, парадные входы, «курьёзные» навесы над входами….

Большой пр. П.С., 104, арх. А.Ф. Бубырь (источник babs71.livejournal.com)

А мы отправляемся в центр города, хотя А. Блок не любил Невский проспект, его толпу – «ползучую многоножку», по словам А. Белого. Не любил он и Центральный район города.

Сергиевскую улицу (ныне Чайковского) после реорганизации в начале ХХ в. Александр Александрович именовал «непристойной». Это был район, где издавна селились представители интеллигенции, отставные офицеры, чиновники, тут обитали по воле писателей герои их книг. Здесь был довольно высокий уровень благоустройства территории, много добротных современных домов.

Блоку же был важен общий колорит, мелодия архитектуры, которую в модерне он не ощущал. Не любил поэт и Фурштатскую улицу (проходит от Литейного проспекта до Потёмкинской улицы; с 1923 по 1991 год – улица Петра Лаврова). Однако дом № 9 на Фурштатской занял важное место в застройке улицы, стал её украшением. И смею предположить, что это здание не вызывало у Блока негативной оценки. Примечательно, что строительство дома № 9 началось в 1903 г. (в 1904 г. было построено), как раз в тот год, когда обвенчались А.А. Блок и Л.Д. Менделеева, а также создатель дома – А.Ф. Бубырь и Ю.А. Дидерихс. Это была первая крупная постройка зодчего, выполненная совместно с Л.А. Ильиным, впоследствии главным архитектором города; жилой дом предназначался для евангелическо-лютеранской церкви святой Анны. Примечательно, что это здание, сооружённое в момент бурного взлёта модерна, выглядит чуть ли не анахронизмом, в нём едва уловимы интонации нового стиля. Большое здание главным фасадом выходит на Фурштатскую и сразу же обращает внимание выразительностью облика, декоративных элементов, близких итальянскому зодчеству XVI-XVIII вв. (здесь отразились впечатления, полученные зодчими во время пребывания в Италии)…

Неподалёку, в этом же районе, на Таврической, 35 / Тверской, 1 возвышается дом со знаменитой «Башней» поэта и философа Вячеслава Иванова (1903 год постройки, гражданский инженер М.Н. Кондратьев), на крыше которой весной 1906 г. А. Блок читал «Незнакомку» («По вечерам над ресторанами»). В 1905-1912 гг. через собрания на квартире Иванова, жившего на шестом этаже как раз под угловой башенкой, прошла вся русская поэзия модернистского, или, как говорили тогда, декадентского толка. Если упоминать самых известных, то список напоминает словарь: Ахматова, Бальмонт, Андрей Белый, Блок, Брюсов, Волошин, Гиппиус, Городецкий, Гумилёв и т.д. Гости съезжались по средам не раньше одиннадцати часов вечера и расходились, «когда толстое солнце палило по крышам». Ряд начинаний, зародившихся в «башне», захватил и А. Блока, в частности, проект нового театра (впоследствии – театра В.Ф. Комиссаржевской). В «башне» Иванова зимой 1906-1907 г. состоялась первая встреча А. Блока и художника М. Добужинского.

Таврическая ул., 35, Башня В. Иванова (источник opeterburge.ru)

Совсем рядом, в большом доме на углу Слоновой (ныне Суворовский проспект, 34) и Таврической улиц (дом 1) после женитьбы жил и А.Ф. Бубырь с супругой. В этом доме родилось двое детей, впоследствии, когда семья жила на Стремянной, 11 (об этом позже) прибавилось ещё трое. Увеличивавшаяся семья требовала средств, и архитектор выполнил множество проектов, совершенствуя мастерство.

Через год после чтения Блоком в «Башне» Иванова упомянутого стихотворения, впоследствии включённого в цикл «Город», в 1907-1908 гг. рядом с «Башней» Иванова А.Ф. Бубырь строит доходный дом А.С. Обольянинова на Таврической, 37 / Тверской, 2, то есть на другом углу этих двух улиц. Это была первая из построек архитектора, выполненная по самостоятельному проекту в стиле модерн с некоторыми классицистическими элементами. Здание выгодно отличается от всех окружающих домов благородством образного решения. Планировка его проста и рациональна. Здесь Бубырь умело использовал разнообразные возможности естественного камня, достигая большой поэтичности образа. В оформлении фасадов есть рельеф на фронтоне (летящие ангелы). Особенностью творческого метода Бубыря было «проектирование изнутри», то есть от плана к фасадам…

Таврическая ул., 37 (источник panoramio.com)

К сожалению, в 1980-х гг. рядом с этим домом на углу улиц появилось совершенно чуждое характеру застройки Таврической улицы и никак не гармонирующее с постройкой Бубыря административное здание. Это типичный пример равнодушного отношения современных проектировщиков к городской среде, к труду своих предшественников…

Больше всего и А.А. Блок, и А.Ф. Бубырь любили Фонтанку. Поэт писал, что «узкое горло Фонтанки заливает невской водой»; посвятил строки и красивейшему месту невской столицы – Аничкову мосту, а точнее – одной из знаменитых скульптур П.К. Клодта (стихотворение «Статуя»). Здесь закреплены классические, всемирно известные черты Петербурга. Статуи Клодта изображают человека, обуздывающего дикого коня. Поэт же отказывается от героической символики, он выбирает ту группу, где человек повержен на землю: «И на узде в напряженьи молчанья // Вечно застывший висел человек».

А на Семёновском мосту осенью 1902 г. после бала в Дворянском собрании произошло объяснение Блока в любви Л. Менделеевой, это событие запечатлено в её мемуарах. Путь по набережной Фонтанки сначала до Обуховского моста, а позднее – чуть ли не до Старо-Калинкинского, совершался Блоком на протяжении всей его жизни в родном городе. Это классическая каменная тропа поэта. В последние годы жизни вдоль реки и городских зданий он уходил к себе домой после заседаний в издательстве «Всемирная литература» или просмотра репетиций в Большом драматическом театре.

И говоря о петербургской реке, нельзя не сказать о программном произведении А.Ф. Бубыря, воплотившем в себе лучшие стороны его мастерства, подчинившим себе обширное пространство вокруг, став центром среди непрезентабельных и разновысотных зданий. Это эффектный монументальный «северный» дом К.И. Капустина на набережной Фонтанки, 159, рядом с Египетским мостом (1910-1912). Он особенно хорош в плохую погоду и ненастье, своим видом олицетворяя надежный кров, защищающий от всех невзгод.

Наб. р. Фонтанки, 159, дом К.И. Капустина

Мощный объём и необычный, выразительный силуэт здания вступают во взаимосвязи с окружающими зданиями, мостами, скульптурами сфинксов на мосту, фонарями. Здание поднялось ввысь в одном из самых колоритных, поэтических уголков бывшей Коломны, сохранившей свою прелесть, несмотря на перестройки начала ХХ в. Он стал важным элементом блоковского Петербурга. Известно, что поэт предпочитал широкую Фонтанку Екатерининскому каналу и Мойке. После переезда в 1912 г. на Офицерскую (ныне Декабристов) улицу, он особенно часто гулял по набережным реки, пристально вглядываясь в меняющийся пейзаж, запечатлев его в поэме «Возмездие»: «О, город мой неуловимый, // Зачем над бездной ты возник?.. // Ты помнишь: выйдя ночью белой // Туда, где в море сфинкс глядит, // И на обтёсанный гранит // Склонясь главой отяжелелой, // Ты слышать мог: вдали, вдали, // Как будто с моря, звук тревожный, // Для божьей тверди невозможный // И необычный для земли…»

Дом № 159 романтического облика навсегда связан с петербургскими туманами, белыми ночами, снежными вьюгами, каналами и дворами. Кажется, что он стоял здесь всегда, и представить себе без него пейзаж Фонтанки уже невозможно, как нельзя представить пейзаж Петроградской стороны без мечети (архитектор - Н.В. Васильев, коллега А.Ф. Бубыря). Дом на Фонтанке - один из лучших образцов архитектуры модерна в нашем городе. Однако даже при тщательном анализе здания в нём остаётся какая-то недосказанность, та «непостижимость», о которой говорил Блок.

Ещё в доме № 159 получила наивысшее развитие тема угла, которая привлекала Бубыря, над ней он долго работал. Рассчитанный на восприятие издалека, дом решён крупно, без мелких деталей.
Работа А.Ф. Бубыря напоминает приёмы художника-графика. Архитектор придавал большое значение выразительности линий и масс, силуэту здания и создал живописное произведение! Напряжённость образа дома № 159, некоторая суровость напоминают некоторые графические листы М.В. Добужинского, который также любил эти места; он некоторым образом связывает архитектора и поэта (художник написал о нём замечательные мемуары), соседом которого он был. Мстислав Валерианович не создавал специально иллюстраций к произведениям Блока. И всё же многие из его графических листов могут служить художественным оформлением городской лирики поэта: столь близки они по своему двойственно-романтическому восприятию Петербурга.

Творчество трёх мастеров – Блока, Бубыря и Добужинского проникнуто духом и атмосферой нового Петербурга…

Кроме Добужинского в своей насыщенной творческой деятельности А.Ф. Бубырь соприкасался с живописцами И.Е. Репиным, ездил со студентами (зодчий преподавал в Институте гражданских инженеров) в Пенаты консультировать художника при очередных ремонтных работах; с Б.М. Кустодиевым (1878-1927), который бывал в собственном доме Бубыря на Стремянной, 11, а архитектор, как и А. Блок, навещал художника, жившего (1907-1915) в Коломне, на Мясной улице, 19 (там же на третьем этаже была и его мастерская). Туда приходили позировать мирискусники. Они размещались за длинным столом и беседовали об искусстве, выставочных делах, много шутили, слушали комические вирши художника И.Я. Билибина, сочиняемые им специально для этих встреч, а Борис Михайлович рисовал. Его острый глаз (такой же снайперский глаз был и у А.Ф. Бубыря!) многое подмечал. Для каждого он нашёл тонкую характеристику, подчеркнув её позой, жестом, наклоном головы, выражением лица. В апреле 1914 г. Кустодиев увлечённо работал над скульптурным портретом Блока, «интересной головой» (выполненный в пластилине, он погиб, когда после смерти поэта художник отдал отливать его в бронзе). У Кустодиевых на Мясной улице Блок себя чувствовал в близкой его душе обстановке. Там была дружная семья: жена – верный и преданный друг, здоровые, весёлые дети – всё, чего был лишён он сам у своего холодного семейного очага.

Как Бубырь и Блок, Б.М. Кустодиев, по воспоминаниям дочери, также любил прогуливаться по берегам Фонтанки, примечая всё новое, что появилось здесь в годы «строительного бума». А на соседних улицах и переулках, на берегах малых рек и каналов также было немало запоминающихся зданий, построенных в ту эпоху. Бубырь знал их строителей, с некоторыми сотрудничал.
В дни блокады пропала акварель, которую Кустодиев подарил Бубырю. На ней, по воспоминаниям детей зодчего, был изображён высокий стройный дом в стиле модерн, возможно, тот, о котором говорилось выше…

Как и Менделеев, Борис Михайлович связывает А. Бубыря и А. Блока, все трое не могли представить свою жизнь без музыки. Вкусы же Кустодиева совпадали со вкусами Блока: оба любили Н.А. Римского-Корсакова и Р. Вагнера; оба знали и чувствовали народную мелодию, «оркестр» и голос отдельного музыкального инструмента; любили колокол, музыкальный инструмент нации…

И поэт, и архитектор любили театр. Блок отдавал предпочтение драматическим спектаклям. О его огромной роли в создании Большого драматического театра будет сказано ниже. А.Ф. Бубырь соприкасался с оперными артистами Л.В. Собиновым и А.В. Неждановой. С удовольствием посещал вместе с супругой Мариинский театр. Сын Бубыря Пётр Алексеевич рассказывал, что иногда оттуда его отец в первом антракте вынужден был убегать домой, к своим чертежам, так как главным для него было обеспечить будущее большой семьи. К тому же Алексей Фёдорович активно работал над созданием театров, очень плодотворно сотрудничая с уже упомянутым архитектором Н.В. Васильевым. Проекты зодчих, отмеченные пониманием специфики театральных зданий, выделялись лаконичностью, обоснованностью объёмно-планировочных решений, пластичностью. Они совершенно лишены стремления к ложной монументальности и отражают демократические тенденции своего времени. Эти качества проявились в осуществлённом проекте театра в Ревеле (Таллин, Пярнумантеэ, 5).

Таллинский драматический театр (источник suomilarissa.livejournal.com)

Авторы одержали победу в творческом состязании, в котором участвовали их коллеги из Германии, Австрии и Финляндии. Ревельский драматический театр (1910 г.), созданный в традициях характерной для этого города плитняковой архитектуры, является одним из лучших зданий Таллина начала XX века. Гибкая планировочная структура, взаимосвязь помещений во многом определили живописный объём сооружения, его связь с окружающей городской средой. В отделке фасадов А.Ф. Бубырь и Н.В. Васильев использовали красный кирпич, что придало зданию черты, созвучные облику старого Таллина.

За строительством здания театра в центре города мог наблюдать А.А. Блок, так как в течение трёх лет навещал там мать, приезжал к ней на рождество и пасху. В 1907 г. отчим А. Блока Ф.Ф. Кублицкий-Пиоттух был назначен командиром полка, находившегося в Ревеле (Таллине), туда выехала и Александра Андреевна (прожила там около трёх лет)…

В 1910 г. Алексей Фёдорович участвовал во внутренней перестройке «Палас-театра» на Большой Итальянской улице, 13 (работы, связанные с железобетонными конструкциями, энергичным пропагандистом которых он выступал). Ныне в здании находится Театр музыкальной комедии.

Блок (но не Бубырь!) горячо встречает революционные события 1905 г. Уже в 1906 г. поэт пишет об «отзывчивости на вопросы современности» («Краски и слова»), которую должен воспитывать в себе художник, о необходимости «полезности художественных произведений» («Три вопроса», 1908 г.).

Февральскую и Октябрьскую революцию Блок встретил со смешанными чувствами. Он отказался от эмиграции, считая, что должен быть с Россией в трудное время…

Завершая очерк, хочется рассказать о наиболее значительном в судьбах доме, связывающем А.А. Блока и А.Ф. Бубыря, у которого была такая же дружная, как и у Б.М. Кустодиева, семья, жившая в собственном доме, правда, не в районе Коломны, а в бывшей Московской части, на Стремянной улице, 11 (1906-1907 годы постройки, при участии Н.В. Васильева). Это едва ли не самый яркий образец «национального романтизма» в нашем городе, поэтическое произведение. Дом вобрал в себя почти всё разнообразие декоративных элементов «северного модерна»; он выделяется в рядовой застройке исключительно яркой индивидуальностью облика и является украшением всего района.

Стремянная ул., 11 (источник saint-petersburg.com)

Квартиры в 3, 5, 6 и 9 комнат были спроектированы с соответствующей отделкой и оборудованием (встроенная мебель, ванные комнаты, холодильники и пр.). Квартира архитектора (на шестом этаже) – с анфиладной системой помещений, удобным встроенным оборудованием. В мансардном этаже разместилась его мастерская. Основная часть комнат в этой квартире (№ 10) выходит на Стремянную, остальные (детские, комната для прислуги, кухня) ориентированы во двор. Из кухни был устроен выход на лестницу, ведущую в мастерскую зодчего.

Дом на Стремянной улице, 11, несмотря на его небольшие размеры, можно считать программным произведением северного модерна в городе на Неве. Столь оригинального здания мы не встретим нигде. Это удивительный сплав романтического начала и трезвого расчёта, рационализма и высокой поэзии, художественности и функциональности, фантазии и сурового реализма. Во дворе дома Бубырь построил своеобразное здание гаража, где архитектор хранил свой «Рено», полученный от фирмы, с которой сотрудничал – он был страстным автомобилистом и даже входил в руководство Санкт-Петербургского автомобиль-клуба. Фактически дом на Стремянной стал первым в тогдашней столице строением с собственным гаражом. На автомобиле «Рено» Бубырь ездил не только по всем частям столицы, но и по губернии – он был незаменим как авторитетный эксперт и консультант при постройке зданий.

Кроме Алексея Фёдоровича здесь с 1908 по 1913 г. жил уже упомянутый мной архитектор Л.А. Ильин. В мастерской Бубыря работал скульптор С.Н. Судьбинин. Здесь он исполнил с натуры бюст певца Л.В. Собинова, отлитый впоследствии на заводе Сан-Галли (находится в частной коллекции). Бывали здесь и студенты Института гражданских инженеров, где преподавал Бубырь, архитекторы, литераторы и художники.

Жизненный и творческий путь А.Ф. Бубыря оборвался вскоре после Октября. Архитектор, лишившись возможности проектировать (уже не могло быть и речи о частных заказах) и преподавать, покинул свой дом. Он вынужден был уехать из Петрограда на Украину. Ещё раньше, когда началась мировая война, архитектор отправил туда свою семью. В 1919 г. Алексей Фёдорович Бубырь погиб от рук бандитов; ему было всего 43 года. Есть сведения о том, что архитектора расстреляли бандиты, сняв с него дорогую шубу. По одному из преданий, вдова Бубыря, дочь владельца фортепьянной фабрики Diederichs Freres Юлия Андреевна Бубырь (Дидерихс), обнаружила приметный чемодан мужа у одного священника. Тот признался, что нашёл его рядом с двумя обобранными до нитки трупами. Обычное дело для Гражданской войны. До сих пор неизвестно место захоронения архитектора.

К сожалению, в те же годы пропал архив А.Ф. Бубыря, находившийся в доме на Стремянной. В семье архитектора было принято считать, что осуществлённых работ у Алексея Фёдоровича было значительно больше, чем нам известно. Ведь помимо архитектурного творчества были и многочисленные инженерные работы. Поражает то, что всего за 13–14 лет творческой деятельности он сумел так много сделать.

Сегодня в нашем городе стоят непохожие на соседей и в то же время удивительно петербургские дома на улицах, и они – лучший памятник выдающемуся зодчему. Для современных мастеров наследие Бубыря поучительно его умением лаконичными средствами добиваться сильного эмоционального воздействия…

В 1920-1930-е гг. квартиру Бубыря на Стремянной, 11 занимал актёр и режиссёр Александр Николаевич Морозов (1887-1951), как и А.Н. Лаврентьев, о котором пойдёт речь ниже, выпускник Московского Художественного театра, активно снимавшийся перед революцией в немом кино. В 1936 г. Морозов был назначен режиссёром в театральную студию при БДТ. Она находилась в его квартире. Табличку «Театр-студия Александра Морозова» сняли с лестничной площадки шестого этажа в начале 1960-х, через тридцать лет после того, как студия прекратила своё существование. Фамилия Морозова исчезла из документов. Такое впечатление, что актёр Московского художественного театра, режиссёр Большого драматического и Кировского театров, бесследно растворился в потоке жизни. О студии известно совсем мало, о постановках – ещё меньше.

Морозов был женат на артистке оперетты З.Н. Правдиной, а их дочь З.А. Правдина служила в балетной труппе Кировского (ныне Мариинского) театра и была замужем за эстрадным певцом Эдуардом Хилем. Зоя Александровна Хиль прожила в квартире Бубыря на шестом этаже из шести комнат, превращённую новой властью в коммуналку, с родителями и мужем почти сорок лет. А Э.А. Хиль – одиннадцать лет, столько же прожил на Стремянной, 11 владелец дома А.Ф. Бубырь…

Ещё одним известным жителем (справочник «Весь Петербург» за 1915, 1916, 1917 гг.) был Андрей Николаевич Лаврентьев (1882-1935), актёр и режиссёр труппы Императорского Александринского театра, впоследствии один из организаторов и руководителей Большого драматического театра (с 1919 г.). У Лаврентьева бывал А.А. Блок. В 1920-е гг. Андрей Николаевич был главным режиссёром БДТ (он переехал на Стремянную, 11 с Дмитровского переулка, 13, где жил до 1913 г.).

Настоящая история БДТ начинается после Октябрьской революции. Открылся новый театр 15 февраля 1919 г. спектаклем «Дон Карлос» по пьесе Ф. Шиллера. на временной сценической площадке – в зале Консерватории. Летом 1920 г. БДТ разместился в здании бывшего Суворинского театра. БДТ замышлялся как театр героического репертуара, масштабных образов, «великих слёз и великого смеха» (А.А. Блок). Большое значение для судьбы театра имело привлечение на должность председателя Директории БДТ А.А. Блока. Поэт считал, что классика должна составлять основу репертуара (Блок заведовал также репертуарным отделом театра), что новый театр должен стоять в стороне от модернистского эксперимента. В труппу вошли известные актёры Петрограда и Москвы, а в качестве сценографов с БДТ сотрудничали художники М.В. Добужинский, В.А. Щуко, К.С. Петров-Водкин, Б.М. Кустодиев .

А.А. Блок выполнял в театре разные обязанности: участвовал в заседаниях режиссёрского управления; был литературным консультантом при постановках, «лектором» перед спектаклем – так была указана его должность в списках на красноармейский паёк в дни, когда город находился на военном положении. Несмотря на многие обязанности, деятельность Блока сводилась к одному – поэт помогал коллективу театра на его раннем этапе осознать свою культурную миссию; он называл себя «театральным человеком».

Поэт встречал понимание у ведущих актёров БДТ, в частности, у главного режиссёра А.Н. Лаврентьева. В разруху и голодные дни и сам театр, в котором служил поэт, и общение с коллегой поддерживали его веру в возрождение русской культуры. Блок, по его словам, «забывал окружающее и наслаждался искусством». «Мы чтили его [Блока] по третьей заповеди», – говорил знаменитый артист Н.Ф. Монахов, а А.Н. Лаврентьеву принадлежат слова: «Блок – наша совесть».

Летом 1920 года Блок, почувствовавший связь шекспировского произведения с эпохой, редактировал в БДТ постановку «Короля Лира», премьера которого состоялась 21 октября (постановка А.Н. Лаврентьева, художник М.В. Добужинский). Замечу, что в постановке Малого (Суворинского) театра, располагавшегося здесь же, на Фонтанке, 65, 25 лет назад блистал кумир молодого Блока актёр В.П. Далматов, и больше всего поэту был близок Король Лир в исполнении любимого артиста…

В своём очерке я начертила контур личной и творческой жизни поэта А.А. Блока и зодчего А.Ф. Бубыря. Они развивались различно, но находились в одном отрезке русской истории и имели одну незыблемую основу – фундамент искусства, – позволяющую проводить параллели их творчества.

1. «Северный модерн» в России (главным образом в Петербурге и Выборге) представлял собой качественно новое явление, возникшее на основе творческого применения приёмов русского северного зодчества, а также архитектуры стран Северной Европы. Архитекторам импонировало, что в этих зданиях стены представляют спокойную массу, оживлённую оконными переплётами и дверями. Средствами художественной выразительности стали такие, казалось бы, второстепенные элементы, как трубы, вентиляционные отверстия, подоконные доски и т. п. Поиски мастеров «северного модерна» не были просто данью времени, стремлением к внешним эффектам. Их творчество стало своеобразным протестом против мещанских вкусов.

8. Соответствие некоторых стихотворных пейзажных зарисовок Блока городской графике Добужинского имело реальную почву. Поселившись в 1912 г. на углу Пряжки и Офицерской улицы (ныне – Декабристов), поэт оказался соседом художника и мог ежедневно наблюдать из окна тот же городской пейзаж, который вдохновлял Добужинского.

9. А.А. Блок машины не любил, в стихотворении «Шаги Командора» у него есть страшный призрак автомобиля, который пролетает через ночной город: «Пролетает, брызнув в ночь огнями // Чёрный, тихий, как сова, мотор…»

10. Ныне часть квартиры Бубыря, купленной более десяти лет назад англичанином Джоном Николсоном, занимает мини-отель. Его постояльцев восхищают уцелевшие элементы внутренней обстановки: дубовые оконные рамы и двери, лепные узоры на потолке, коридорные печи с мощными заслонками. Но целостность замысла архитектора уже не вернуть. Связь времен порвана навсегда.

11. Кустодиев оформлял в БДТ «Блоху» (режиссер Н. Монахов), но уже после смерти Блока, в 1926 г.

Литература:
1. Александр Блок в воспоминаниях современников. – В 2 т. – М.: Худож. лит., 1980.
2. Александр Блок в портретах, иллюстрациях и документах. – Л.: Просвещение, 1972.
3. Александров, А.А. Блок в Петербурге-Петрограде /А.А. Александров. – Л.: Лениздат, 1987. – 238 с.: ил. – (Выдающиеся деятели науки и культуры в Петербурге-Петрограде-Ленинграде).
4. Блок, А.А. Записные книжки. 1901-1920 / А.А. Блок. – М.: ГИХЛ, 1965.
5. Блок, А.А. Собрание сочинений. В 8 т. / А.А. Блок. – М.-Л.: ГИХЛ, 1960-1963.
6. Гаврис, Н.В. Вокруг Дворцовой слободы: петербургский литературный путеводитель / Н.В. Гаврис. – СПб: СПб ГБУК «МЦБС им. М.Ю. Лермонтова», 2015.
7. Герасимов, Ю.К. Поэт в Большом драматическом / Ю.К. Герасимов // Театр. – 1971. – № 4.
8. Гордин, А.М., Гордин, М.А. Александр Блок и русские художники / А.М. Гордин, М.А. Гордин. – Л.: Художник РСФСР, 1986.
9. Долинский, М.З. Искусство и Александр Блок / М.З. Долинский. – М.: Советский художник, 1985.
10. Исаченко, В.Г. Алексей Бубырь / В.Г. Исаченко // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX –начало XX века; сост. В.Г. Исаченко. – СПб.: Лениздат, 1998. – С. 842-861.
11. Лисовский, В.Г., Исаченко, В.Г. Николай Васильев, Алексей Бубырь / В.Г. Лисовский, В.Г. Исаченко – СПб.: Белое и чёрное, 1999. – (Архитекторы Санкт-Петербурга).
12. Макареня, А.А. и др. Д.И. Менделеев в воспоминаниях современников / А.А. Макареня и др. – М., 1973.
13. Манилов, К. Великие химики / К. Манилов. – М.: Мир, 1986.
14. Орлов, В. Жизнь Александра Блока / В. Орлов. – Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд., 1980.
15. Орлов В.Н. Поэт и город. Александр Блок и Петербург / В.Н. Орлов. – Л., 1980.
16. Турков, А.М. Александр Блок / А.М. Турков. – 2-е изд. – М., 1981. – (Жизнь замечательных людей).
17. Фигуровский, Н.А. Дмитрий Иванович Менделеев / Н.А. Фигуровский. – М., 1984.

Алексей Федорович Бубырь (1876-1919) родился 16(28) марта 1876 г. в деревне Алексеевка Павлоградского уезда Екатеринославской губернии (Днепропетровская область Украины). В 1902 году он блестяще окончил Институт гражданских инженеров в Петербурге, затем поступил на службу в Канцелярию по учреждениям императрицы Марии, занимавшуюся делами учебных и благотворительных заведений страны. Участвовал в постройке Коммерческого училища на улице Ломоносова.
Деятельность Бубыря началась в довольно благоприятных условиях строительного подъема, он получил возможность быстро реализовывать свои замыслы.
В среде архитекторов и у широкой общественности возник интерес к новой архитектуре, появилось стремление преодолеть архитектурную «отсталость» страны. Авторы отстаивали рационализм и демократизацию архитектуры, что было благосклонно воспринято не только интеллигенцией, но и купечеством. Новые веяния встречали порой враждебное отношение со стороны старых архитекторов. Молодым архитекторам-новаторам приходилось утверждать свои взгляды в журнальных статьях, на собраниях и конференциях, на выставках, но самое главное в практике. Бубырь был одним из тех, кто быстро понял требования нового времени.

В 1903 году Алексей Фёдорович женился на Юлии Андреевне Дидерихс, дочери владельца фабрики фортепианных изделий «Братья Дидерихс». До постройки дома на Стремянной улице, 11, семья жила в большом новом доме на углу Слоновой (ныне Суворовский пр.) и Таврической улиц, построенном архитектором А. В. Кащенко в 1901 году. В семье родилось пятеро детей. Увеличившаяся семья требовала средств, Бубырь много и успешно работал.

В 1905 году Бубырь приобрел участок на Стремянной, 11. Несмотря на то, что Невский в двух шагах, это не самое лучшее место в Московской части. Главный фасад дома по Стремянной ул. проектировал Н. В. Васильев.

На фасаде дома интересное сочетание облицовочных материалов – пютерлаксский рапакиви, финский горшечный камень и грубая штукатурка.

В журнале «Зодчий», 1906 №52, гражданский инженер А. Бубырь опубликовал описание дома и проект фасада:

«В доме проектированы квартиры в 9, 6, 5 и 3 комнаты, соответственным образом устроенные и отделанные. Все квартиры (кроме квартиры в 3 комнаты) с людскими, ваннами и 2 клозетами. Прачечная проектируется над шестым этажом, так как напор воды городского водопровода допускает это, даже по банным дням. Дровяные подвалы будут помещены под двором, приподнятым против уровня улицы. Для фасада предполагается воспользоваться следующими материалами: для нижнего этажа красный пютерлахский гранит, грубо обработанный, а в немногих местах гладко тесаный со скульптурой (у переднего входа и у ворот); для второго этажа, балкона и для частичной отделки отверстий в остальных этажах - финляндский горшечный камень, также местами гладко тесаный, местами со скульптурой, как видно на фасаде (табл. №54); в верхнем этаже и местами в третьем и четвертом этажах - шероховатая штукатурка; все же остальное поле предполагается облицовать заграничным облицовочным кирпичом; колпак для балкона-фонаря в шестом этаже проектирован из меди; решетки и ворота - железные, кованые».

Месторождений горшечного камня в мире очень мало. Добыча в промышленных масштабах есть только в Швеции и Финляндии. В России горшечный камень добывают в Карелии и немного на Урале. У нас горшечный камень называют камнем северного модерна, так как он стал популярен в конце XIX - начале XX века. Камень легко режется ножом, его можно пилить пилой для дерева. Камень по цвету имеет все оттенки серого, выглядит благородно. Широко использовался для отделки фасадов зданий. Резные изображения сов, зайцев, кикимор, пауков, гадов, папоротников и грибов из горшечного камня можно увидеть на многих домах построенных в стиле северный модерн. Можно добавить, что камень не впитывает воду и обладает прекрасной теплоемкостью, поэтому сейчас на рынке предлагаются камины, изготовленные из горшечного камня.

Наверно этот дом является самым ярким образцом северного модерна, который в Финляндии называют «национальным романтизмом». Только у Сааринена его гельсингфорсская «Похъела» очень серьезна (Калевала и всё такое), а у Бубыря и Васильева получился веселый «зверский» стиль. Это настоящая добрая лесная сказка. Когда бежишь мимо, то все эти кикиморы, гады, рыбы, елочки-грибочки не очень заметны. Надо просто остановиться, поднять голову, смотреть и слушать поэзию архитектуры. Ни один мотив на фасаде не повторяется. Удивительное сочетание романтического начала и трезвого расчета, который так необходим каждому домовладельцу.

Пютерлаксский рапакиви:

Совы:

Много сов:

Грибные цветы

Солнечные зайчики:

Солнце и звезды на небесном своде

Грибы в лесу:

Лесной балкон на «берегу медного озера»:

Противоположный «берег»:

Ещё одно грибное место:

Бубырь с семьей жил на шестом этаже. Его мастерская выходила в открытый двор, окнами на юг (сейчас сверху надстроена ещё мансарда). Бубырь отличался необыкновенным трудолюбием, он не умел и не любил отдыхать. Проектирование и строительство занимали у него всё время. Обычно он работал одновременно над несколькими проектами, кроме того преподавал в Институте гражданских инженеров, участвовал в работе Обществе архитекторов в качестве эксперта, члена жюри, консультанта. Трудился и был счастлив.

Когда началась мировая война Алексей Фёдорович отправил семью на свою родину на Украину. После революции он перестал получать заказы на проектирование и строительство, был лишен возможности преподавать. Бубырь уехал к семье на Украину. В 1919 году его жизнь трагически оборвалась, он погиб от рук украинских бандитов. Место захоронения неизвестно.

В Петербурге своей школы модерна не было! Поэтому местные архитекторы заимствовали идеи из других художественных центров...
Такова основная и простая мысль источников по истории стиля. Такому элементарному подходу следуют и любители архитектуры прекрасной эпохи. Съездил в Хельсинки увидел настоящий северный модерн! Вывод из отчетов о поездке в столицу Финляндии.
Действительно на первый взгляд у многих домов Петербурга легко находятся своеобразные прототипы в бывшей провинции Российской империи. Примеры настолько очевидные, что кажется и обсуждать их не стоит. Вот к примеру дом Капустина петербургского архитектора Бубыря и дом Sirius архитекторов Худмана и Васастьера

Финское здание построено в 1905 Алексей Федорович Бубырь окончил свою постройку в 1907! (а по другим данным в (1912)) Как минимум двух летний проигрыш критичен для стиля чья история укладывается в 30 лет.
Да что говорить! Алексей Федорович известен как певец угла. Почти каждое из его зданий это своеобразная хрестоматия о том как думающий архитектор может взорвать пространство казалось бы банальной угловой частью и надо же не устоял…. .

Композиция здания Sirius

Композиция здания Sirius проста и повторяет найденный в французском модерне принцип "Башня решает все". Подобная схема является традиционной для архитектуры Хельсинки. Ее основная идея состоит в том, что здания может иметь любой размещение архитектурных элементов если на углу стоит башня. При этом башня может быть сформированна отдельным объемом, который не связан или плохо связан с остальным объемом здания.
В нашем случае основной объем здания представляет собой традиционную трехчастную схему с акцентированной эркером центральной осью и боковыми осями заканчивающиеся двумя щипцами.

Выявив основные объемы здания обратимся к силам, которые удерживают башню и придают зданию слитный облик.
Для этого нам нужно отогнать грузовик на фотографии найти другое фото в интернете.

Перечислим видимые эффекты создания слитного облика:
1.Сверху башня соединена с основным объемом здания небольшим участком стены с двумя окнами.
2. Нижний ряд окон ассиметричен. Однако три крайних окна витрин одинаковы и находят отклик в группировке окон на щипце здания.

3. Оставшиеся три окна и въезд намеренно решены по-разному. Это создает странную игру. В классическом архитектурном прочтении это несомненная слабость и ненадежность опоры башни. Однако своеобразный создаваемый этим чередованием неправильных форм ритм как будто находит продолжение движения вверх в башню.
Интересно что нижний ряд окон сохраняет классическую пропорцию три слева три справа одно по центру, и истинная центральная ось проходит по середине въездных ворот как будто подчеркивая их "нормальное" расположение. Ворота являются своеобразной точкой напряжения откуда и начинается неправильное ритмичное движение окон. Отметим что последний прием является наиболее не стандартным и оригинальным на фасаде здания Sirius.

Композиция здания Бубыря

Прежде всего следует решить вопрос с башней. Ведь в здании Бубыря она тоже есть?)

А давайте ее уберём! Смотрите как погрузнело здание из Финляндии и как стойко перенесло лишении петербургское здание. В чем причина? Давайте разбираться! Для начала вернем дому Капустина башню и привычное расположение.

Не пугайтесь, на последней фотографии здание до реставрации. Зато можно представить оригинальный вид, конечно учитывая временные изменения.
Теперь ответим на самим себе заданный вопрос. Причина конечно в композиции фасада. И вот ее основные особенности.

1. Башни у дома Капустина нет. Есть Щипец, который формирует иллюзию ее наличия. Достаточно попытаться отделить объем башни от основного фасада. Получится что фасад здания и башня занимают половину здания. Где вы видели настолько массивные башни?) А что же это тогда на углу спросите вы? А это иллюзия, которую, не побоюсь глупых слов, соткал Гений Бубыря из двух щипцов и других мелких штрихов, и оттенков. Иллюзорность и сказочность происходящего одна из любимых забав стиля модерн. Здесь она основана на простом представление зрителя о том, что все что вздымается вверх с краю здания — это башня. Давайте построим центральную ось

Симметрии в здании конечно нет. Но смотрите сколько всего происходит вокруг, тут и начало щипца, несомненно самого яркого и крупного объема фасада, боковая грань единственного эркера и предсказуемый, но согласитесь! сколько оттенков в этой предсказуемости, центральный вход здания. Кроме того центральная ось режет слитую композицию балкона с эркером на две исходные части.
2. В статье о особняке Форостовского https://arch-heritage.livejournal.com/2016582.html?thread=12877126 я отмечал важность использования третей в композиции фасадов Петербургского модерна

При попытке построить воображаемые трети оказывается, что левая не столь важна, но ее граница почти совпадает с границей центрального балкона. Правая треть имеет с одной стороны своей границей слуховое окно и центр щипца, а левой проходит по правой грани эркера. Таким образом центральный эркер оказывается окруженный двумя осями здания. Правой третью и центральной осью. Из предложенных построений можно сделать вывод о том, что в формировании слитного облика здания архитектор использовал не обычную комбинации центральной оси и правой трети. В нестандартном подходе архитектора к развитию событий на фасаде видна хорошая академическая школа и не заурядный талант.

2. Небольшое отступление. Здание Бубыря как всякий шедевр описывали много исследователей и с разных точек зрения. Часть их суждений хочется процитировать. Многообразие нюансов свидетельствует об одном -здание Бубыря своеобразный бриллиант каждая грань которого приводит к новым и новым умозаключениям. Давайте перед тем как я опять начну рисовать красные линии посмотрим на здание еще раз, а потом еще раз глазами влюбленных в эти домики людей.

.................Ось входа подхватывается эркером, переходя затем в узкое окно щипца. Вертикали — углы и эркер — подчеркнуты более светлой штукатуркой. Горизонталь карниза прерывается мощным аккордом высокой кровли над угловой частью дома. Сложный ритм горизонталей подхвачен балконами и черепичным навесом над вторым этажом.
Особенно удачна кровля, составленная из пересечения двускатной и полувальмовой кровель с дополнительной врезкой. Обидно лишь, что мансарды здесь ложные: все окна выше шестого этажа — слуховые, и за ними не жилой этаж, а чердак.
В некоторых фрагментах дома чувствуется влияние построек Мельцера на Каменном острове, щипцы явно взяты из прибалтийской архитектуры, но все это очень органично вливается в манеру Бубыря, образуя замечательное целое.................. А. Мамлыга 1993г.

Мощной динамикой крупных масс, суровой пластической силой и аффектированной остротой силуэта наделен доходный дом потомственного почетного гражданина К.И Капустина, возведенный Бубырем в 1910-1912 Г. Г на углу набережной фонтанки 159 и Климова переулка. Композиция его расчитана на восприятие издали, в панораме плавной излучены реки. Узкий ассиметричный фасад обращенный к набережной, пронизан сложным движением, которое то устремляется по вертикали то нарастает ступенчато по диагонали к форсированному завершению угла, состыкованному из щипцов и пересекающихся скатов крыш. Здесь - главный узел и кульминация всего архитектурного действия. Направляет это движение двуединый объем эркера с балконом. Сверх и по краям стена заключена в гигантскую раму из широких полос светлой штукатурки. ..................... Б.М Кириков 2003

3. Сбитые оконные оси.

При попытке прочтения выясняется, что 3 из 7 оконных окон не имеют традиционного развития вверх и либо слепо заканчиваются, либо раздваиваются, а иногда они попросту сворачивают и продолжают движение. За многообразием перипетий, а также пусть и не везде сохранившийся оригинальной расстекловкой настоятельно советую проследить.

Развитее оконных осей хорошо прослеживается вдоль двух диагоналей. Диагональ любимое измерение петербургской школы модерна!

Горизонтальные объемы фасада(балконы) развиваются по диагонали вверх и в право до уровня выступающей кровли и прорываются вверх щипцом. Вертикальные объемы фасада (эркера) по диагонали вверх в лево. Хотя на самом деле все не так и, если вникнуть в один нюанс все намного сложнее.

Слуховые окна на балконах и щипце имеют арифметическую последовательность. 3-2-1. То есть напряжение с их помощью усиливается вправо и вверх к щипцу. От большего к меньшему.
Помимо слуховых окон ряд мест фасада акцентирован архитектором при помощи создания своеобразных зон напряжения. Назначения таких зон двояко. С одной стороны, архитектор размещает их в желаемых зрителем местах. Главная их задача создание уверенности в надежности здания. Другие служат своеобразными маркерами, разделяющими участки фасада, однако они основаны на все той же уверенности зрителя в надежности здания. Таким образом создается своеобразная игра. Архитектор оправдывает ожидания зрителя но, пользуясь этими ожиданиями, решает художественные задачи, стоящие перед ним. Краткие, но яркие акценты создают множество комбинаций, которые приводят зрителя с одной стороны в растерянное состояние и даже заставляют признать их алогичными, с другой все они зримо свидетельствуют о повышенной надежности здания поскольку имеют вид подпорок, оснований и мощных балок. Взгляд остановившись на одной из таких деталей начинает искать новые и предсказуемо находит. Однако такие находки не приближают, а скорее отдаляют зрителя от понимания общей композиции.
Фактически мы имеем дело с неким эффектом отвлечения от основных сюжетных линий. Такова одна из любимых стилем модерн игр. Для большего понимания разберем один из примеров. Под основанием центрального балкона мы видим уступ, который кажется небольшим кронштейном, увеличивающим его надежность. Этот кронштейн имеет некую видимую связь с одним из ограждающих вход пилонов из грубого камня поскольку располагается с ним на одной оси. Надуманность такой связи становится очевидной через несколько мгновений раздумий.
В умелом использовании таких акцентов следует признать большое мастерство архитектора и тонкое понимание задач стиля, в рамках которого он действует. Излишне говорить, что такие детали не столь заметны из далека и так же призваны разнообразить впечатление зрителя о здании с ближних дистанций.
Главным художественным акцентом фасада служит мотив балки, прорывающийся на пятом этаже из тела здания. Видимо это место наибольшего приложения сил, рвущихся наружу. Сконцентрированная энергия этого места позволяет нам модернизировать один из рисунков предложенных нами выше.

На приведенной выше схеме видно, что два движения с разнонаправленными векторами сливаются в верху в одно общее имеющее выход на верх в щипец. Таким образом можно сделать вывод о том, что основные движения композиционных линий здания формирующих слитный облик лежат вокруг диагоналей. Внимательные читатели должны были заметить, что в наших рассуждениях мы не упоминали угловой балкон, который был надежно скрыт грузовиком. Ну что же время еще раз отогнать грузовик найти другую фотографию.

Балкон -своеобразная, но классическая лишняя деталь. Его большая принадлежность второму фасаду очевидна поскольку он находит там отклик в балконах с аналогичными перилами.

Крыша же балкона перекликается с крышей эркера и здания и создает еще одно диагональное движение.

4. Цвет и фактура.

В здании Sirius ни цвет ни фактура не акцентируют на себе внимания. Их функции стандартны. Здание двухцветно. Желтый используется как цвет стен, зеленый как цвет крыши и балкнонов. Небольшой каменный пилон у входных ворот плохо заметен и скорее служит вынужденной и стандартной деталью подтверждающей принадлежность дома к стилистике финского романтизма.
Бубырь использует в доме Капустина цвет и фактуру как средства композиции. Вся плоскость стены покрыта штукатуркой в набрызг формирующей грубый и северный вид здания. Основные плоскости композиционной игры выделены гладкой штукатуркой и покрашенны светлее. Низ здания обработан блоками камня,вступающими в своеобразную игру с вышестоящими по фасаду элементами.
Выявив основные композиционные идеи зданий нам остается сравнить их с общим художественным процесом эпохи. Так мы сможем определить место наших домиков в истории и осознание их авторами происходящего вокруг них культурного процесса.
5. Арсенал приемов использованных Бубырем оказывается очень современным искусству его времени. Фактически можно говорить о своеобразном авангарде. И даже больше о близости приемов Бубыря аванграднсой живописи и авангардной архитектуре последующих лет. Развивать здесь эту мысль не будем. Она достойна отдельной статьи.

P.s. В этот раз я решил не делать выводов из статьи и как-нибудь серьезно подумав написать их отдельно. Хотя мне кажется что они во многом очевидны.

Литература
1. Кириков Особняки и доходные дома Санкт-Петербурга
2. Сайт bubyr .narod.ru

Фотографии:
1. Интернет свободный доступ. При желании авторов уберу.
2. Собственные фото.

Основные сведения
Алексей Фёдорович Бубырь
Дом Капустина
Гражданство
Дата рождения
Дата смерти
Работы и достижения
Работал в городах
Архитектурный стиль
Важнейшие постройки	Собственный доходный дом на Стремянной ул. , 11; дом Латышской церкви (Загородный просп. , 64); дом Капустина (наб. р. Фонтанки , 159)
Градостроительные проекты	жилой комплекс Бассейного товарищества (ул. Некрасова , 58-60, Греческий просп., 10-12)
Реставрация памятников	ремонт ограды Воронихинского сквера (1913)

Алексе́й Фёдорович Бубы́рь (16 марта 1876 года , деревня Алексеевка Павлоградского уезда Екатеринославской губернии - 1919 год , Украина) - русский архитектор, гражданский инженер, представитель русского (северного) модерна . Автор гражданских и промышленных зданий в Санкт-Петербурге , Ревеле и Сочи , а также ряда конкурсных проектов. Работал с Н. В. Васильевым и Л. А. Ильиным.

В 1903 году поступил на службу в Ведомство учреждений императрицы Марии , где участвовал в строительстве дома Петербургского коммерческого училища (ул. Ломоносова, 11), в 1913 году руководил ремонтом ограды Воронихинского сквера.

Первой работой на частного заказчика стал совместный проект с архитектором Ильиным, реализованный в 1903-1904 годах - жилой дом при лютеранской церкви св. Анны (Фурштатская ул. , 9). В дальнейшем с Ильиным Бубырь сотрудничал неоднократно. Ими в 1905-1906 годах было построено здание школы лютеранского прихода св. Анны (Кирочная ул. , 8). Вместе с Н. В. Васильевым Бубырь в 1906-1907 годах построил доходный дом на Стремянной улице (дом 11). Этот проект оказался настолько удачным, что архитектор выкупил здание и устроил в нём собственную мастерскую.

Бубырь является автором таких зданий, как торговый дом Обольянинова (Таврическая ул. , 37, 1907-1908), доходный дом Латышской церкви (Загородный пр. , 64, 1910-1912), доходный дом Капустина (наб. р. Фонтанки , 159, 1910-1912), доходный дом Визлер (Ковенский пер. , 23, 1911-1912), доходный дом Багровой (Заячий пер., 6, 1912), доходный дом (ул. Марата , 30, 1912-1915), жилой комплекс Бассейного товарищества собственных квартир (ул. Некрасова , 58-60, 1912-1914), дом Р. А. Дидерихса (Большой пр. ПС , 104, 1912-1914), здания Главной палаты мер и весов (Московский пр. , 19, 1913-1914).

Архитектурную деятельность Бубырь совмещал с преподаванием в , где до 1918 года вёл курс архитектурного проектирования. Кроме того, Бубырь участвовал в работе Общества гражданских инженеров и Петербургского общества архитекторов в качестве эксперта и секретаря конкурсных жюри.

Последней работой Бубыря стал комплекс производственных зданий завода «Русский Рено» (Б. Сампсониевский пр. , 69), построенный в 1914-1916 годах.

После 1917 года перестал получать частные заказы. Из Санкт-Петербурга он уехал на Украину , где в 1919 году погиб от рук бандитов. Место захоронения неизвестно.

Семья:

Жена - Юлия Андреевна Дидерихс (1883-1950), дочь последнего владельца фортепьянной фабрики «Diederichs Freres» Андрея Андреевича Дидедрихс (1866-1923).
Дети:

Наталья Алексеевна (1904-?)
Алексей Алексеевич (1907-?)
Татьяна Алексеевна (1909-?)
Пётр Алексеевич (1911-?)
Мария Алексеевна (1913-?)

Библиография

Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX - начала XX века: Справочник / Под общ. ред. Б. М. Кирикова. - СПб.: Пилигрим, 1996.
Бубырь А. К проекту доходного дома на Стремянной улице в Санкт-Петербурге. // Зодчий. 1906. № 52. С.522-523.
Бусырева Е. П., Чеканова О. А. Лев Ильин // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX - начало XX века / Сост. В. Г. Исаченко. - СПб.: Лениздат, 1998. С.948-964.
Васильев Б. Л. Балконы, лоджии, эркеры в застройке Петербурга // 100 лет петербургскому модерну. Материалы научной конференции. - СПб.: Альт-Софт, Белое и Чёрное, 2000.
Васильев Б. Л., Кириков Б. М. Творческие связи финских и петербургских зодчих в начале XX века (архитектура «северного модерна»). // Скандинавский сборник XXVI. Тарту: Ээсти Раамат, 1981.
Волчок Ю. П., Кириченко Е. И. , Козловская И. А. Конструкция и архитектурная форма в русском зодчестве XIX - начала XX вв. - М.: Стройиздат, 1977.
Горюнов В. С., Тубли М. П. Архитектура эпохи модерна. Концепции. Направления. Мастера. - СПб.: Стройиздат, Санкт-Петербургское отд-ние, 1992.
Ильин Л. А. Мой творческий путь // Архитектура Ленинграда. 1938, № 2. С. 58-65.
Исаченко В. Г. Поборник нового стиля. Страницы творческой биографии А. Ф. Бубыря // Строительство и архитектура Ленинграда. 1978, № 3. С. 36-38.
Исаченко В. Г. Николай Васильев. // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX - начало XX века / Сост. В. Г. Исаченко. - СПб.: Лениздат, 1998. С. 842-861.
Исаченко В. Г. Алексей Бубырь. // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX - начало XX века / Сост. В. Г. Исаченко. - СПб.: Лениздат, 1998. С. 862-886.
Исаченко В. Г. Алексей Зазерский. // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX - начало XX века / Сост. В. Г. Исаченко. - СПб.: Лениздат, 1998. С. 898-911.
Исаченко В. Г., Лисовский В. Г. Николай Васильев, Алексей Бубырь. СПб., 1999
Исаченко В. Г., Оль Г. А. Федор Лидваль. - Л.: Лениздат, 1987. С. 12-14. (Зодчие нашего города).
Кириков Б. М. Архитектура петербургского модерна. Особняки и доходные дома. - СПб.: Журнал «Нева», 2003.
Кириков Б. М. Архитектурная графика петербургского модерна в собрании Музея истории г. Ленинграда // Музей 10. Художественные собрания СССР: Сборник статей / Сост. А. С. Логинова. - М.: Советский художник, 1989. С. 134-146.
Кириков Б. М., Штиглиц М. Санкт-Петербург немецких архитекторов. От барокко до авангарда. - СПб.: Чистый лист, 2002.
Кириллов В. В. Архитектура «северного модерна». - М.: Эдиториал УРСС, 2001.
Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830-1910-х годов. - М.: Искусство, 1978.
Куферштейн Е. Такие обычные дома. - СПб., 1994.
Лисовский В. Г. К проблеме «регионального» и «национального» в архитектуре петербургского модерна. // 100 лет петербургскому модерну. Материалы научной конференции. - СПб.: Альт-Софт, Белое и Чёрное, 2000.
Лисовский В. Г. Мастер школы национального романтизма // Строительство и архитектура Ленинграда. 1975, № 4. С. 42-44.
Лисовский В. Г. «Национальный стиль» в архитектуре России - М.: Совпадение, 2000.
Лисовский В. Г. Петербургские архитекторы Н. В. Васильев и А. Ф. Бубырь // Архитектура и графика. Краткие содержания докладов к XXVII научной конференции ЛИСИ. Л., 1969. С. 41-45.
Лисовский В. Г., Исаченко В. Г. Николай Васильев. Алексей Бубырь. - СПб.: Белое и чёрное, 1999.